Барият Убрынская:

 

– Я сделала вакцину в марте этого года. По двум простым причинам.Во-первых, у меня несколько атрофировано чувство опасности.Во-вторых, их было слишком много – тех, кто не пережил инфицирования, тех, кто так или иначе был частью моей жизни…

Я хотела, чтобы люди видели: вот она, я, каждую среду в прямом эфире на ТВ, нет никаких побочек, я жива, здорова, вакцину делать не страшно.

Я хотела, чтобы вакцинировались мои близкие. Папу боялась уговаривать. Возраст, давление и его недоумение:«Чего мне бояться в мои годы? Смерти?»

И все-таки он заразился, несмотря на его скептическое отношение ко всему, что связано с ковидом. Всего пять процентов на КТ, но температура за 40, и мы его госпитализировали. Он был рад видеть, как за ним ухаживают его ученики. Практически весь госпиталь отучился в Каспийском медучилище, а он там проработал два десятка лет. Они его тоже любили, я это видела.

С какой гордостью он говорил о каждой медсестре и враче! Как резко пресекал все мои попытки контролировать ход лечения. Каждый день, вплоть до реанимации, каждое наше утро начиналось с его смешных видео в «Вотсапе», где он звал нас на зарядку.

Я благодарна Всевышнему за то, что он недолго мучился, что не пережил ужаса ИВЛ, за то, что рядом были не чужие ему люди. Когда было ясно, что надежды нет, мой брат, несмотря на все запреты, остался с ним в палате.

Ему повезло. Он вошел в кризис и ушел за двое суток, рядом со своим сыном. Он не чувствовал себя брошенным.

Источник: Молодежь Дагестана